* Душевный Форум *

Стояла весна. За городом было прохладнее в тени зеленых ив. Мы встретились случайно. Он – невысокого роста, широкоплеч, с глазами манящими, вдумчивыми, покоряющими. Взгляд его проникал в самую душу, будто в раскрытую книгу. Он был молод, наружности непривлекательной. Но во всём его виде было что-то близкое, свое, что лишь только бросив на него свой взгляд мне показалось словно знаю его уже давно. Бывает и такое: увидишь человека и не верится, что чужой.
Он присел на другую сторону скамейки. На секунду, бросив на меня свой внимательный взгляд, улыбнулся лишь глазами. Я ничего не ответила и продолжала наслаждаться тихим весенним пейзажем.
В этом умиротворении, что исходило от окружающей меня обстановки и было что-то ранее неизведанное. Незнакомец или знакомец, не могу припомнить нашей предыдущей встречи, нисколько ее не нарушал. Он внимательно смотрел перед собой. Украдкой мы смотрели друг на друга, но так и не обменялись и парой слов. Книга, лежавшая на моих коленях, была открыта всё на той же странице. Я уже не мечтала по сюжету, достраивая в голове самые замысловатые образы о прочитанном, я чего-то ждала. Всё моё нутро будоражило присутствие этого человека. Его мундир гусарского полка был застегнут на все пуговицы. В руках он держал белую перчатку, видимо, чтобы занять руки. Так мы просидели достаточно долгое время. Но в тот момент, когда мне показалось, что он собирается встать и уйти, он прежде этого повернулся, посмотрев на меня так, что в душе я смутилась, и в этот миг мне показалось, что вот-вот я его узнаю… Он смотрел на меня пристально, будто изучая меня изнутри. Своими глазами он хотел мне что-то сказать, но так и не решился. Я трепетала и ждала.
Он встал и поклонился, выражая тем самым свою признательность. Я ответила ему поклоном головы. Он сделал несколько шагов от меня, по той самой тропинке, по которой и пришел сюда, потом остановился, немного повременив, не поворачиваясь ко мне лицом , произнес:
-Еще увидимся, мадмуазель Марина.
Я была настолько удивлена что открыла рот, но ничего не произнесла. Мужчина исчез словно и не было его вовсе.
На скамейке так и осталась лежать его белоснежная перчатка, а моя книга была открыта всё на той странице.
Я прочла:
«Расстались мы, но твой портрет
Я на груди моей храню.
Как бледный призрак лучших лет,
Он душу радует мою».