Отправлено: 19.04.11 18:01. Заголовок: "Пожар"

Ну, в общем, захотелось помечтать. И поделиться.

Пожар
1.
Девушка уже третий час сидела за столиком и смотрела в окно, помешивая ложечкой кофе в аккуратной чашке.
За окном шёл дождь. Он падал косыми струями на землю, тихонько барабанил по стеклу и весело танцевал на лужах. Хмурые воробьи сидели, надувшись, под навесом одного из магазинов и время от времени недовольно встряхивались. А возле крыльца у подъезда аптеки девушка разглядела двух котят, чёрного и рыжего, которые, ничуть не смущаясь разыгравшимся ненастьем, молотили друг друга мягкими лапками и скакали из стороны в сторону. Котята были защищены от дождя козырьком подъезда, но иногда тёплые капли попадали на них, и тогда они смешно ерошили шерсть и трясли головой.
Девушка вздохнула и перевела взгляд на чашку, стоявшую перед ней. Кофе давно остыл. Ну, и ладно. Ей совсем не хотелось кофе. Но ведь надо же что-нибудь заказать, если приходишь в кафе.
Она отодвинула от себя чашку и достала тонкую тетрадку. Сегодня времени у неё навалом, так что можно позволить себе немного помечтать. Раскрыв тетрадку, девушка не без труда отыскала в ней чистый лист. Все прочие были исписаны мелким округлым почерком.
Вообще-то она любила весенние дожди. В них чувствовалось что-то обнадёживающее. Они были похожи на Прогу, когда он радостно лаял и вилял хвостом, завидев хозяйку.
Кстати, о Проге: надо бы взять для него молока и консервы.
Девушка порылась в сумочке и извлекла из неё видавший виды кошелёк. Мда, не густо. Но до конца месяца надо продержаться. А Проге можно купить только молока. Гречка дома есть, так что проблема с ужином решена.
Боже, как же не хочется никуда идти!
Завтра воскресение, и она пойдёт гулять в парк с Прогой. Славный пёс будет громко лаять, пугая птиц, носиться по молодой свежей траве, а она сядет на свою любимую скамейку под большим старым клёном с книжкой или тетрадкой в руках, будет слушать немолчный птичий гам и негромкую речь редких прохожих…
- Закажешь ещё что-нибудь, Хаяль? – раздался рядом с ней густой бас, и она вздрогнула.
Этого здоровенного упитанного турка со смешливыми огнёнными глазами под кустистыми бровями, тронутыми сединой, все называли Абдул. Она знала Адбула ещё с детских лет, когда приходила в кафе с отцом. Откровенно говоря, в те годы это было даже не кафе, а дурно пахнувшая забегаловка. С тех пор прошло много времени, и теперь Абдул, всегда относившийся с большим уважением к её семье – которой давно уже не было – являлся владельцем небольшого, но вполне успешного кафе «Эфенди». Это слово всегда забавляло её, и она иногда подшучивала над Абдулом, говоря: «Лучше назови своё кафе «Баязет»! Тогда от посетителей не будет отбоя!». Абдул делал вид, что обижался, а может, и вправду обижался, но через несколько минут уже рассказывал всякие интересные истории и остроумно шутил, смеялся, показывая крепкие белые зубы.
- Нет, Абдул, наверное, с меня довольно, - ответила девушка на вопрос хозяина. – Я, пожалуй, поеду домой.
- В такой ливень? – Турок неодобрительно покачал головой. – Как это у вас говорится? Льёт как из половника, кажется?
Девушка улыбнулась.
- Как из ведра, - поправила она и спросила: - Сколько я тебе должна?
Абдул вздохнул и посмотрел на её полную чашку.
- И ты ещё спрашиваешь, сколько ты мне должна? Ты ведь ничего не выпила! Сидишь тут почти целый день и всё мечтаешь о чём-то! А надо бы подумать и о своём желудке – он будет тебе благодарен!
- С моим желудком у нас полное взаимопонимание, Абдул, - заверила его девушка и встала, отодвинув стул. – Так сколько? Я не помню… пятьдесят?
- Пятьдесят четыре.
- Держи.
Девушка протянула хозяину деньги. Тот взял их и, не пересчитав, сунул в карман фартука. Посопев носом, спросил:
- Хаяль, как твои дела? Помощь нужна? Никто тебя не обижает?
Её всегда трогала эта искренняя забота старика. Так же, как и имя, которым он её называл. Для восточного человека семья – основа всего, фундамент, на котором строится жизнь и отношения с людьми. Если человек, особенно молодая девушка, лишён семьи – это серьёзный повод для беспокойства. И потому Абдул частенько задавал ей такие вопросы. Каждый раз девушка отвечала одно и то же:
- Спасибо, Абдул, у меня всё хорошо, честное слово! Я обязательно обращусь к тебе, если мне понадобится помощь!
Как-то ей действительно понадобилась его помощь – чтобы втащить старое пианино в квартиру.
- У меня всё хорошо, Абдул, спасибо за беспокойство! – сказала она и, притронувшись к его плечу, улыбнулась: - До встречи!
- Пережди дождь, Хаяль, ты же вся промокнешь! – бросил вдогонку турок, но девушка обернулась у двери и весело произнесла:
- А воть и неть! У меня есть плащ!

2.
К счастью, дождь прекратился, стоило девушке сесть на свой мотороллер, который она ласково называла «Мотик». А иногда, когда бывала в особенно хорошем настроении, говорила «Мотик-котик». Надев шлем и закрепив его на подбородке, она завела двигатель.
«Мотик» был предметом её вожделения долгих два года, в течение которых девушка добросовестно откладывала деньги на его приобретение каждый месяц. Это было нелегко, ибо приходилось отказывать себе в обновках, вкусностях и даже книгах, а ещё она была вынуждена пойти в автошколу, так как ничего не смыслила в ПДД. Но дело того стоило – и вот однажды, солнечным июльским днём она купила мотороллер городского типа. «Мотик» был самым обычным, тёмно-салатового цвета, с блестящими ручками на руле и средней скоростью.
Надо сказать, что её появление на мотороллере перед зданием, где она работала, вызвало лёгкий шок у коллег, но довольно скоро они привыкли видеть её весёлого «Мотика» рядом со своими большими тяжеловесными «Опелями» и «Фольксвагенами» на стоянке . А помощник бухгалтера Перепеловский даже просил у неё разрешения прокатиться, но она не позволила.
Приобретение мотороллера пробила немалую брешь в её бюджете, которому понадобился определенный восстановительный период. Работая пять дней в неделю с семи утра до шести вечера, она получала тридцать пять тысяч в месяц, жила в однокомнатной квартире в «спальном» районе Москвы, по выходным занималась верховой ездой, гуляла по городу, изредка ходила в кино или театры, вышивала картины, читала и ездила на кладбище. Вот и вся её жизнь. В двадцать два года не имела ни родителей, ни друзей – если не считать Абдула и Дашку, жившую в соседнем доме. Была ещё тётка, две сестры и племянник, но с ними она общалась довольно редко и то – по необходимости и порой, к своему искреннему стыду, забывала даже, когда у них дни рождения.
До дома на немноголюдной спокойной улице она добралась быстро. Поставила «Мотика» в гараж, который снимала не то у грузинской, не то у татарской семьи, и зашла в подъезд. Поднявшись на восьмой этаж, открыла дверь.
Прога, красавец-лабрадор пшенично-рыжего цвета, первым делом постарался поцеловать вошедшую хозяйку в лицо. Когда попытки не увенчались успехом, пёс, оглашая дом радостным лаем, стал прыгать, кружась, около девушки и яростно стучать хвостом по холодильнику.
- Прога, ты сломаешь нам холодильник, и мне негде будет хранить твою колбасу!
Дома было тихо и уютно. Окна и балкон выходили на солнечную сторону, и по вечерам, как сейчас, лучи заходящего солнца ложились косыми дорожками на ковёр.
Переодевшись в шорты и футболку, девушка собрала в хвост волосы, открыла окна, чтобы было посвежее, приготовила не спеша ужин себе и Проге. Себе – гречневую кашу и чай с бутербродами, а Проге – сосиски с проделом, залитые молоком.
Сняв фартук, девушка поставила на поднос свой ужин и вместе с миской Проги отнесла на балкон.
В прошлом году она лично обила балкон деревом и застелила ковром. Поставила там маленький столик и пуфик, повесила кормушку для птиц и посадила множество цветов. Осенью и зимой их приходилось убирать, так как балкон не был застеклён, но зато весной и летом это был райский уголок.
Девушка уселась на пуфик, Прога устроился у ног хозяйки, и они приступили к трапезе.
Проге был год, совсем ещё молодой даже по собачьим меркам. Добрый, озорной и умный пёс, беззаветно преданный своей госпоже. Единственное, что настораживало в нём – это имя. По крайней мере, оно весьма озадачило ветеринара в лечебнице, когда девушка пришла со своим щенком, чтобы тому сделали прививку. На самом деле имя лабрадора было Протеус-Гораций, а Прога – это сокращение.
Когда стемнело, позвонила Дашка и позвала гулять.
После прогулки она приняла душ, расстелила постель и, забравшись в неё, выключила свет, оставив лишь маленький ночник. Прога на прощание ткнулся ей в руку влажным носом и, протяжно зевнув, развалился на ковре у кровати.

3.
Андрей шёл быстро и уверено. Больше ему нечего здесь делать. Как всякий пожарный, решения он принимал быстро и, раз приняв, уже не менял.
Спускаясь по лестнице, он услышал, что его догоняют.
- Остропов, стой! – крикнул Женька Звонкий и, налетев на него сзади, остановил. – Да постой, чёрт!.. Что ты наделал, дурья твоя башка?!
Андрей раздражённо повёл плечами и ответил:
- Уйди прочь, Звонок! Тебя мне недоставало!
- Да ты послушай, дурак, послушай меня! – быстро и взволнованно заговорил Женька. – Иди к Сафронову, извинись! Скажи, мол, нечистый попутал, сказал лишнего! Поорёт, поорёт, ну, а там – и простит! А?
Андрей вдруг разозлился и оттолкнул руки друга.
- Ничего я лишнего не говорил! Что мне – ботинки ему лизать, что ли?! Осточертело на его рожу смотреть – так и хочется треснуть, чтобы искры из глаз!.. А, что говорить! – Андрей махнул рукой. – Горбатого могила исправит, а мне под ним горбатиться неохота!
- Неохота! – передразнил Женька, тоже заводясь. – Ишь какой нежный!.. Все горбатимся, зубами скрипим и терпим – молчим же! Один ты, как всегда, со своей правдой полез! Борец за справедливость нашёлся!.. Смолчал бы – и не было б ничего! А ты – «мерзавец, ублюдок»! Ещё к стене припёр! Хорошо, я оттащить успел, не то загремел бы ты в обезьянник!
- Ну, а ты-то чего беспокоишься? Чего вы все ко мне пристали?.. Я ухожу, вы – оставайтесь на здоровье!
- А куда пойдёшь, ты подумал?!
- Ничего, не пропаду! Хоть в Бутово, там далеко, зато начальство почестнее!
Женька вздохнул.
- Горячий ты, Остропов! Как был мальчишкой, так и остался! Других винишь – а сам глупости делаешь!
- Тебя забыл спросить! – буркнул Андрей. Гнев его поостыл, на смену ему пришла усталость. Они спустились на лестничный пролёт, закурили. Помолчали.
- Слушай, Звонок, - заговорил Остропов, - а давай со мной, а? Тебе ведь самому не сладко под таким недоумком шею гнуть!
Звонкий опустил глаза.
- Так-то оно так, Андрей, да только… у меня ведь жена, детки… Тебе хорошо, ты человек свободный. А я… Ну, сам понимаешь.
Андрей понимал. Затушив сигарету, протянул другу руку:
- Ладно, брат, давай прощаться!
Женька, сдерживая горечь, тихо сказал:
- Ты на меня не сердись, Андрей. Если что – звони, в гости заходи, всегда тебе рады будем!
Они обнялись.
- Береги себя, Остропов. До свидания.
- Привет!

4.
Лучшего места, чем дача, не найти, это Андрей понял ещё в детском саду. Двести километров от Москвы, тишина, заросший крапивой и бурьяном участок, старый деревянный дом, уже лет десять требующий починки, и трещание скворцов – всё было знакомо и дорого с детства. И сюда он всегда приезжал, когда хотел поразмыслить в одиночестве.
Правда, сегодня ничего не вышло. Едва Остропов успел расположиться в доме, ещё холодном после минувшей зимы, как услышал скрип калитки. Выглянув в окно, рассмотрел сквозь ветки вишен тощую фигуру Минаича, дачного сторожа, который нерешительно остановился.
- Чтоб тебя!.. – выругался Андрей и вышел навстречу гостю. – Здорово, Минаич!
- А, привет, привет, браток! – расплылся сторож в беззубой улыбке. – А я иду, смотрю, калитка открыта, дай, думаю, загляну! Ну, ты как, надолго приехал?
Андрей засучил рукава тонкого свитера.
- Нет, завтра обратно в Москву.
Минаич как-то приуныл.
- Жаль… Ну, а летом-то приедешь?
- Само собой.
- Слушай, Андрюха, у тебя согревательного не найдётся? Чуток совсем, рюмочку!
Остропов про себя усмехнулся.
Пригласив сторожа на кухню, налил ему рюмку «согревательного». Минаич был крепким здоровым мужиком, пил понемногу и часто, но никогда не был пьян.
- Как на работе, Андрей? – спросил сторож, довольно крякнув и вытерев небрежные усы.
- Уволился, - ответил Остропов. Минаич вскинул брови.
- Это что ж так? Опостылело, небось?
- Да нет, Минаич, с начальником повздорили.
- А-а, - протянул старик. – Бывает. Ну, гляди веселей, паря! Найдёшь себе новую работу, получше прежней!
Андрей слабо улыбнулся.
- Найду, конечно. Только всё равно обидно. Там друзья остались, десять лет вместе провели…
- Ну-ну, - Минаич неуклюже похлопал его по спине, - обидно, знамо дело! Друзья-товарищи везде найдутся, только себя не теряй. Парень ты умный, руки-ноги есть – работа любая пойдёт! Ещё б жену тебе, Андрей, - так вообще цены б не было!
Остропов невесело рассмеялся.
- Что гогочешь? Я те дело говорю! Женись – так и жизнь лучше станет!
- Жизнь и так не плоха, – ответил Остропов, убирая графин. Сторож встал со словами:
- Тако и я думал. А вот пришлось – оженили меня. Матрёна моя, конечно, не дура, но иной раз, ей-богу, ну такую чушь порет, что аж с души воротит!.. А всё ж таки жена нужна, паря! Она тебе и пожрать приготовит, и в хате приберёт, и пожалеет, когда надо, а главное – детишек родит, мальчонку аль девку, то-то радость, уж поверь!
- Верю-верю, - отозвался Остропов. Ему было жаль Минаича: его собственные дети, внуки и правнуки за всё время, что Андрей знал его, ни разу не удосужились проведать старика.
Сторож пожевал губами, видимо, что-то вспомнив. Потом вдруг встрепенулся и уже другим тоном проговорил:
- Ну, бывай, Андрюха, спасибо тебе за угощение! Пойду я потихоньку! А ты приезжай, приезжай, касатик, почаще!..

 Отправлено: 19.04.11 18:02. Заголовок: 5. Солнце свет..

5.
Солнце светило нестерпимо жарко, и девушка проснулась раньше, чем зазвенел будильник. Раньше прогуляла Прогу, накормила его и даже успела полить цветы и срезать сухие листы.
Затем неторопливо вышла из дома, подошла к «ракушке», под которой жил «Мотик», и разочарованно вздохнула: вчера она оставила ключи у Дашки, а подруга будет только к вечеру. Придётся ехать на автобусе.
На остановке под покосившейся табличкой с надписью «А 165» собралось около пятнадцати человек. Значит, ждут уже давно, автобус должен прибыть с минуты на минуту.
Заходили в автобус долго. Невыспавшиеся пассажиры ругали водителя, который заставил их ждать столько времени, и турникет, который лишь задерживает очередь. Наконец все расселись. Поехали.
Девушка любила смотреть на проплывающие за окном дома, улицы, людей, машины. У водителя в кабине играло радио. У кого-то зазвонил сотовый.
Девушка читала книгу, исторический роман Валентина Пикуля. Она любила этот жанр и любила такие книги – пахнущие хорошей типографской краской, с белыми матовыми страницами, в твёрдой красивой обложке. Такие книги, как друзей, можно брать с собой в дорогу.
Её остановку объявили следующей и, встав к дверям, она продолжила чтение. Когда автобус, качнувшись, остановился, какой-то человек, стоявший рядом, вышел чуть раньше неё и задел её плечом. Книга выпала у девушки из рук и шлёпнулась прямо в лужу, которых было полно после вчерашнего дождя.
Пробормотав «Аккуратнее!», девушка подняла книгу и, достав платок, оттёрла грязь с её страниц. Бумага безнадёжно испорчена!
Придя в свой кабинет, девушка положила книгу на батарею. Сняв плащ и шейный платок, повесила их на вешалку, переобула туфли. Взглянув на стол, вспомнила, что сегодня совещание в кабинете секретаря, быть надо обязательно. Секретаря она не любила. Это была огромная очень полная женщина, говорившая грубым голосом и рассказывавшая на каждом шагу пошлые анекдоты, над которыми дружно хохотал весь отдел.
В дверь постучали. Девушка открыла.
- Надь, привет! – в кабинет просунулась светло-русая голова Светы,. – Слава Богу, ты сегодня тоже пораньше, а то я думала, что совсем одна! – Света закрыла дверь и оглядела подругу. – Рада тебя видеть! Как выходные прошли?
- Хорошо, - ответила Надя, садясь за стол и придвигая к себе бумаги. Света с дружеской фамильярностью уселась на край стола.
- Сколько лет тебя знаю, ты всегда на все вопросы отвечаешь «Хорошо». Отчего это?
Надя подняла глаза.
- Оттого, что всё действительно хорошо.
Света взяла леденец из маленькой вазочки, стоявшей на столе, и протяжно вздохнула.
- Счастливая ты, Надька! – проговорила она с нотками лёгкой зависти. – Вот бы и мне так: улыбаться и говорить «Всё хорошо!». Да не могу!..
Света отправила леденец в рот. Надя поняла намёк.
- Что у тебя случилось? – спросила она, включая компьютер.
- Да Петька мой совсем свихнулся! – с жаром начала рассказывать Света. – Представляешь, вчера вернулся под вечер – едва на ногах держится!.. Пришёл и такое сказал!..
Через полчаса, поделившись проблемами с подругой и получив пару символических советов, Света ушла к себе.
Надя открыла на компьютере папку с музыкой и, включив любимые песни Джо Дассена, погрузилась в составление отчёта к совещанию.
Её кабинет был маленьким. В нём помещался только маленький письменный стол, углом поставленный к нему компьютерный, напольный горшок с пышным зелёным деревцем, книжный шкаф, заставленный папками, и угловой диванчик. Посередине кабинета Надя постелила оранжево-красный овальный коврик. Она долго просила разрешения у начальницы повесить вместо будничных официальных жалюзи светлые шторы тёплого оттенка, и когда они наконец появились, её кабинет сразу преобразился. Преображение довершили цветы, расставленные по подоконнику, и несколько аккуратных маленьких картины на стенах.
Обычно Надя работала почти не выходя из кабинета, оставляя дверь открытой. В шаге от неё работали такие же сотрудницы, по трое-четверо в кабинете.
Примерно в час дня все разбегались на обед в близлежащие кафе. Надя обычно обедала в «Му-му», где еда была вполне сносной, так же, как и цены.
В половине второго она возвращалась в кабинет. Иногда заходили знакомые – спросить что-нибудь по работе или поделиться новостями и сплетнями, попить чаю. Иногда, если они заканчивали работу пораньше, собирались все вместе в холле, куда выходили двери всех кабинетов на этаже, рассаживались по мягким кожаным диванам и устраивали нечто вроде светского салона. Впрочем, это случалось не столь часто, и такие «салоны» длились не более двадцати минут.
Привычную работу разнообразили совещания, концерты, фестивали, дни рожденья коллег. На праздничные банкеты Надя никогда не ходила.
Очередное совещание, как и ожидалось, принесло лишь скуку и много ненужной тревоги. Чтобы скоротать тянувшиеся, как резина, минуты, Надя, прикрыв ладошкой блокнот, набросала ручкой пейзаж: море, дом на берегу, детей, играющих под солнцем…
- Об этом нам расскажет Надежда Викторовна! – донеслось до неё с трибуны. Надя подняла голову, встала, оправив юбку, и подошла к месту диктора.
- Доброе утро, уважаемые коллеги! – поздоровалась девушка, оглядев аудиторию. – Впрочем, я в некотором затруднении: надо говорить «доброе утро» или «добрый день»? – Она как бы невзначай взглянула в окно. – Речь уважаемой Елены Анатольевны была так блистательна, что я совсем забыла о времени! - По аудитории пронёсся одобрительный гул и приглушённый смех. Эта фраза, содержавшая явный намёк на излишнее многословие секретаря, разрядила обстановку. Убедившись, что нужный эффект достигнут, Надя широко улыбнулась и деловито произнесла: - Что ж, не будем терять времени! Представляю вашему вниманию отчёт о пятом квартале…

6.
А вечером снова шёл дождь, светило, прощаясь с землёй, солнце, и через всё небо широко раскинулась радуга, которую Надя не видала уже очень давно. Подняться бы по этому чудесному мосту и попасть в какое-нибудь волшебное королевство!
Народу в автобусе было мало. Две девочки лет двенадцати, мужчина и старушка, которая подошла к Наде, расположившейся у окна, и попросила ясным тихим голосом, который был, однако, слышен даже за грохотом автобуса:
- Дочка, подай мне монетку – я тебе судьбу скажу!
Надя вытряхнула из кармана мелочь и отдала старушке.
- Спасибо, голубушка! – поблагодарила женщина и, присев рядом с девушкой, сказала, внимательно на неё посмотрев:
- Душа твоя чистая, как снежок, вольная, как птичка. Живая, как солнышко красное. Но только спит она, как дитя малое. Много лютости видела – оттого и спит, сердешная. Ты, голубка, не бойся, у тебя в будущем светло-светло, вон как на небе после дождика. Гони, милая, тучи прочь!
- Что за чушь! – раздался вдруг глубокий мужской голос с противоположной стороны, и Надя увидела, что мужчина с насмешкой смотрит на старушку. Его фигура показалась девушке знакомой, но она не придала этому значения, как и словам женщины. А та, улыбнувшись девушке, встала и обернулась к мужчине.
- Сынок, дай мне монетку – я и тебе судьбу скажу!
- О, нет, благодарю покорно! – отозвался мужчина. – Я свою судьбу знаю. На вот, - он протянул ей десятирублёвую бумажку, - морочь голову детям!
Старушка слегка поклонилась и, вздохнув о чём-то, вышла на остановке.
Оставшуюся дорогу Надя дремала. Ей снилось что-то очень интересное. Но её разбудило осторожное похлопывание по плечу. Раскрыв глаза, она увидела склонившегося над ней молодого человека.
- Девушка, конечная, - сказал он.
- Спасибо.


7.
Холодные и тёмные вечера Надя не любила. Она оставляла во всей квартире свет на ночь, включала какой-нибудь фильм, садилась на постель, завернувшись в плед, накрывалась одеялом, ставила рядом чашку чая и, что было большой редкостью, позволяла Проге прыгнуть к ней на кровать, предварительно отогнув край простыни. Когда Прога был рядом, ей не было так одиноко. Пёс шумно посапывал во сне, его мягкая шерсть щекотала шею, а горячее тепло успокаивало, и положив голову ему на спину, Надя засыпала.
Вечера Андрея проходили по-другому. Ему было глубоко наплевать на погоду, он всегда хорошо засыпал и легко вскакивал по первому звонку мобильного.
Чтобы не мешать хозяйке, у которой снимал комнату, он выходил на балкон, облокачивался о парапет и, глядя на уснувший город, курил одну сигарету за другой.
- Ты много куришь, Андрей, - говаривала ему Татьяна Сергеевна. – А ещё пожарный! Удивляюсь я на тебя!
- Не беспокойтесь, Татьяна Сергевна, квартиру я не спалю!
- Типун тебе на язык! – сердилась хозяйка. – Не дай Бог что – куда я денусь?
- Со мной не пропадёте, - шутил Остропов. – Мы с огнём хорошие приятели!
Он говорил это просто так, не придавая своим словам веса, хотя знал, что товарищи осудили бы его за это: у пожарных было много суеверий, и одно из них – никогда нельзя гордиться своим мастерством, каким бы хорошим пожарным ты ни был, иначе быть беде. Но Андрей не был суеверен и разрешал себе болтать, что вздумается.
Стоя на балконе, Андрей вспоминал прошедший день. Работа есть, дальше видно будет. Только ездить далековато – на метро, потом на автобусе.
Услышав за спиной шум, Остропов обернулся. Татьяна Сергеевна, сонная и усталая, заглянула на балкон.
- Ты почему не спишь, Андрей? – спросила она недовольно. – Завтра вставать чуть свет, а ты всё стоишь! Все глаза проглядел! Отправляйся в постель, пока тут не упал!
Андрей затушил сигарету и кинул бычок в пепельницу. Помолчав немного, спросил:
- Вы верите в предсказания, Татьяна Сергевна?
- В предсказания? – удивилась хозяйка. – В них теперь даже дети не верят! Предсказания, гадания – всё это ерунда! Спокойной ночи!

8.
Автобус сломался, едва успел съехать со МКАДа. Сначала водитель суетился вокруг него, долго ругался и наконец пнул ногой своего неверного товарища.
- Выходите! – сердито сказал он пассажирам.
Надя не слышала его слов. Книга была захватывающей, и сейчас она читала одну из самых драматичных сцен. Враги были близко, а молодой аристократ, разлучённый коварными друзьями со своей любимой, оказался в западне. Хватит ли ему мужества и смекалки, чтобы выбраться живым и невредимым?
Девушка ощутила знакомое прикосновение к плечу.
- Послушайте, я вам говорю! Выходим, автобус сломался!
Это снова был мужчина в чёрном пальто. Она нахмурила брови и громко захлопнула книга. Этот человек постоянно отвлекает её в самый неподходящий момент!
- Спасибо, - бросила девушка через плечо и вышла из автобуса.
Взглянула на часы: есть ещё двадцать минут, чтобы успеть на работу.
- Простите, - обратился к ней мужчина, - не подскажете, как добраться до пожарной части?
Надя обернулась.
- Прямо до перекрёстка, потом налево.
- Благодарю.
Они пошли рядом по тротуару.
Надя думала о том, что забыла полить цветы в комнате. А погода жаркая, и они, наверное, увянут.
Почувствовав, что на неё смотрят, Надя повернула к Андрею голову и встретила прямой и открытый взгляд его серых глаз.
- У вас ещё какой-нибудь вопрос? – холодно поинтересовалась девушка.
- Нет, - спокойно отозвался Остропов. – Я просто вспоминал, где вас видел.
Он чуть не рассмеялся, но вовремя прикусил губу: эта фраза была избита и заезжена донельзя!..
- Могу освежить ваши воспоминания: вы испортили мне книгу! – и Надя потрясла перед его носом увесистым томом Пикуля, который после недавнего купания в луже растолстел и стал похож на мочалку.
- Я? – искренне удивился Андрей. – Вы, наверное, что-то перепутали: я и не прикасался к вашей книге!
- Вы просто не заметили.
- Нет, это вы наверняка меня с кем-то спутали, - сказал Андрей на прощание и повернул к пожарному депо.

9.
Сегодня она наконец забрала у Дашки ключи. «Мотик» заждался хозяйку. Он стоял в темноте гаража, печально поблёскивая ручками.
- Привет! – сказала мотороллеру Надя, похлопав его по сиденью. – Скучал? Я тоже! Ну, выручай, дружок!
Стоя на повороте возле светофора, Надя взглянула на небо, которое хмурилось с самого утра. Низко летали чайки. Ветер был прохладным и порывистым. Задумавшись, она чуть не прозевала, когда зажёгся зелёный свет. Иномарка, стоявшая сзади, просигналила ей, и мужской голос прокричал:
- Эй, заснула там?! Не умеешь ездить – так и не садись!
Надя сморщила нос, ничего не сказала и перестроилась на соседнюю полосу.
В пятницу она обычно задерживалась на работе подольше: приходилось в срочном порядке доделывать дела, чтобы не приезжать в выходные.
- До свиданья! – сказала Надя тёте Насте, убиравшейся на их этаже, и вышла из здания.
На улице плотнее запахнула плащ. Дождя всё ещё не было, но в воздухе уже ощущалось свежее дыхание близкой грозы.
Подойдя к опустевшей парковке, Надя посмотрела вперёд и чуть не выронила ключи от «Мотика». По дорожке от ворот к ней направлялся высокий сероглазый незнакомец.
Девушка с недоверием смотрела на него.
- Здравствуйте. Прошу прощение за вторжение, но у меня к вам просьба. - Надя молчала. - Видите ли, я впервые в этом районе, совсем недавно на работу устроился, не знаю ничего. Ну, а с вам мы в некотором роде знакомы. – Надя молчала. – Мне, понимаете, надо в управу съездить, а там до семи принимают, боюсь не успеть: автобуса не дождёшься! – Он показал на шоссе. – сегодня пятница, а дело срочное. Поэтому я хотел одолжить ваш транспорт. – Андрей кивнул на мотороллер.
Всё это было сказано сходу, без малейшей тени смущения. Надя не верила своим ушам: наглость этого человека была просто ошеломляющей!
Наконец она обрела дар речи и произнесла:
- А машину поймать вы не пробовали?
Остропов улыбнулся.
- Денег нет!
- Так, может, я вам денег одолжу?
Её слова, увы, совсем не задели его.
- Не надо мне денег! – весело отвечал Андрей. - Лучше одолжите мне мотороллер! – Видя нерешительность девушки, он прибавил: - Да вы не волнуйтесь, я умею ездить. Честное слово: только до управы и обратно!
Надя пристально смотрела ему в глаза. Поколебавшись, она вздохнула:
- Нет уж, обратно не надо. После управы везите «Мотика» в Ясенево, оставьте у кафе «Эфенди».
- «Эфенди»? – засмеялся Остропов, приподняв широкие брови. Девушка тоже чуть улыбнулась.
- Да, дурацкое название!
- Не то слово! – согласился Андрей. – «Баязет» звучало бы лучше!
Надя бросила на него пытливый взгляд.
- Ладно, берите. – Она протянула ему ключи. – Только осторожнее!
- Будет сделано! – мужчина сел на мотороллер и завёл двигатель. – Спасибо вам огромное! Вы мне очень помогли!
Девушка смотрела, как он выезжает за ворота. А Андрей вдруг остановился, слез с сиденья и подбежал к ней.
- Футы, совсем забыл! – Он расстёгнул куртку и вынул небольшой пакет. – Вот, это вам! – сказал с улыбкой. Надя взяла пакет и не успела поблагодарить – так быстро Андрей скрылся.
Пожав плечами, Надя развернула подарок. Это был новенький том Валентина Пикуля.

 Отправлено: 19.04.11 18:02. Заголовок: 10. Старик Абдул..

10.
Старик Абдул был весьма удивлён, увидев в окно, что на «Мотике» к кафе подъезжает незнакомый мужчина.
Часто поморгав, турок подошёл к сидевшей за столиком девушке.
- Слушай-ка, Хаяль, что это за тип на твоём мотороллере? Или это не твой?
Надя взглянула в окно.
- Мой, Абдул. Я одолжила «Мотика» знакомому.
Это, конечно, была неправда: она даже не знала имени этого мужчины. Но надо же было что-то отвечать на вопрос.
- Знакомому? – чёрные брови турка сошлись над переносьем. – А что это за знакомый? Давно ты его знаешь?
Надя лукаво посмотрела на старика.
- Недавно, всего три дня.
- Три дня?! – изумился Абдул. – И уже одалживаешь ему свой мотороллер?
- Что значит «уже»? – не поняла Надя. – Ему нужны было срочно съездить в управу, он попросил разрешения взять «Мотика», сказал, что вернёт. Почему бы мне ему не одолжить?
Абдул отодвинул стул и грузно опустился на него.
- Надя, - сказал он, и это был первый раз, когда он назвал её по имени, - Надя, ты совсем не знаешь людей. Ты слишком доверчива и наивна. Любой негодяй может обидеть тебя, неужели ты не понимаешь?
Надя протянула ему руку.
- Мой добрый Абдул, я прекрасно всё понимаю! И вовсе не так наивна, как кажется. Скажи-ка, я хоть раз дала тебе повод беспокоиться обо мне?
Турок сердито засопел и похлопал её маленькую ладошку.
- Ну, как знаешь.
Звякнул колокольчик над дверью. Андрей вошёл в кафе, поискал глазами кого-то, и, увидев Надю у окна, просиял.
- Спасибо ещё раз! – сказал он, подойдя. – Я успел за десять минут до закрытия! Ваш мотороллер я оставил вон там, с ним всё в полном порядке.
- Спасибо… И спасибо за книгу!
Остропов не успел ответить. Тяжёлая рука Абдула опустилась на его плечо.
- Здравствуйте, молодой человек! – прогудел турок. В глазах Нади мелькнул огонёк тревоги.
- Здравствуйте, – приветливо отозвался Андрей, кажется, совсем не испугавшись. Несколько секунд Абдул изучал курносое лицо Остропова, а тот с неменьшим интересом разглядывал его скуластую физиономию с миндалевидными чёрными глазами и окладистой бородой. Наконец Андрей произнёс, обращаясь больше к Наде, чем к хозяину:
- Теперь я понимаю, почему кафе носит такое название! Вы ведь турок, да?
Абдул, так же, как давеча Надя, пришёл в некоторое замешательство от такой непосредственности.
- Да, я турок. А вы кто, позвольте узнать?
- Не могли бы вы убрать свою руку? Я не привык так знакомиться!
Тон Андрея был вполне миролюбивым, но Абдул, будучи далеко не глупым, заметил в его серых глаза стальной отблеск, когда Остропов покосился на руку, державшую его за плечо. Это понравилось турку, и он отпустил мужчину.
- Андрей Остропов, - представился молодой человек и протянул старику ладонь.
- Абдул, - отозвался хозяин. Крепкое пожатие Андрея ему тоже понравилось – ладонь тёплая, широкая и твёрдая. Турок успокоился и отошёл к своей стойке и лишь изредка поглядывал в сторону молодого человека.
Андрей вернул Наде ключи от мотороллера.
- Можно присесть? – спросил он. Девушка неопределённо пожала плечами. – Это означает «да»? – с добродушной усмешкой сказал Андрей и сел напротив неё. – Я хотел извиниться за книгу.
- Вспомнили всё-таки? – ехидно спросила девушка.
- Да. Это был мой первый день на новой работе, я торопился.
- Молодые люди, огоньку не найдётся? – у их столика остановился худощавый мужичок в потрепанном пальтишке и почему-то уставился на Надю.
- Не курю, - неодобрительно произнесла девушка. – И вам не советую.
Остропов молча достал зажигалку, чиркнул. Неизвестный поднёс к пламени сигарету. Руки его дрожали.
- Спасибо! – проговорил мужичок и отошёл. Андрей повернулся к Наде и с лёгкой иронией спросил:
- Вы раздаёте ценные советы?
- И при том совершенно бесплатно, - отозвалась Надя. – Курение ещё никого не доводило до добра.
- Ну, по мне, так это лучше, чем алкоголь.
- Лучше вообще ничего, - вздохнула девушка.
- А почему вы больше не ездите на автобусе? – вдруг спросил мужчина, и Надя едва не поперхнулась кофе. Андрей улыбнулся. – Да что вы так испугались? По-моему, вопрос безобидный!
- Потому что у меня есть мотороллер. А на автобусе я езжу в исключительных случаях, например, когда «Мотик» ломается.
- Что ж, спасибо ещё раз, что выручили! – сказал Остропов, поднимаясь. – Всего доброго!

11.
Вообще-то сегодня был не исключительный случай. Но она всё равно пошла на автобусную остановку.
День обещал быть погожим. Весна в этом году была очень поздней, но скоро можно будет снять пальто и надеть лёгкую курточку. Скоро дожди окончательно смоют всю грязь, небо прояснится, и птицы выведут крикливых птенцов.
- Доброе утро! – услышала Надя рядом с собой знакомый голос и в первый раз улыбнулась этому мужчине.
- Здравствуйте!
- Неужели «Мотик» сломался? – спросил Андрей. Глаза его смеялись.
- Неважно себя чувствует, - невозмутимо отвечала девушка.
- А, понятно. Пусть выздоравливает!
Они рассмеялись.
Подошёл автобус. Андрей пропустил девушку вперёд и зашёл следом.
Вечером звонил Звонок. Спрашивал, как дела на новом месте, звал в гости.
- Люба пирогов напекла, твоих любимых, с брусникой. Пацаны всё про тебя спрашивают, Тая меня уже замучала, мол, где дядя Андрей… Заходи, а?
По дороге к другу Андрей купил конфет к чаю и три шоколадных яйца для Женькиных отпрысков – близнецов Лёшки и Ваньки и малышки Таи.
Остропов любил весёлый шумный дом Звонких.
Близнецы сразу повисли у него на плечах, голося на всю квартиру:
- Уррраааа!!! Дядя Андрей пришёл!!!
Андрей так и прошёл на кухню с мальчишками на руках.
- Да слезьте вы, черти! – прикрикнул на ребят Женька. – Руки оторвёте! Слезьте, кому говорят!
- Здравствуйте, Андрей Витальевич! – приветствовала гостя Люба – высокая красивая женщина, лицо которой дышало энергией. Порой Остропов диву давался: как это она может так хорошо выглядеть и всё успевать? Родить троих детей, содержать в чистоте дом, холить любимого мужа, который пропадает на работе иногда по неделям, и всё – с улыбкой, спокойно и размеренно. – Совсем совесть потерял! – Люба обняла Остропова и с ласковым упрёком сказала: – Хоть бы звонил иногда!
А ведь и правда, когда Андрей последний раз звонил им? С того дня, как устроился на работу, ни разу.
- Прости, Любаш, дел полно! Впредь обещаю звонить! А где Таютка-малютка?
- Отец одевает. Приболела Тая, почти весь день в постели пролежала.
- Что-то серьёзное? – забеспокоился Андрей. Тая была его любимицей.
- Насморк, вчера температура была тридцать семь и два.
Люба расставила на столе посуду. Андрей помог ей, говоря:
- Ну, так пусть лежит! Чего вы её сюда тащите?
- Ничего, всё равно скоро спать укладывать. Ты же знаешь: раз ты пришёл – никто её не заставит остаться в комнате!
Таюткой-малюткой Остропов называл четырёхлетнюю дочку Женьки, рыжеволосую пухленькую девочку с густыми косичками и блестящими зелёными глазками. Она была копией отца.
Как и следовало ожидать, Тая весь вечер не слезала с колен Андрея и позволила унести себя в кровать, только когда Остропов пообещал, что завтра снова придёт.
- Я тебя провожу, - сказал Женька, надевая в прихожей куртку. – Заодно пройдусь.
Выйдя из дома, мужчины пошли вдоль него, дымя сигаретами. Дойдя до угла, Андрей вытащил сигарету изо рта, смял в ладони и швырнул в урну. Потом достал недокуренную пачку из кармана и отправил вслед за сигаретой.
- Ты чего это? – удивился Звонкий. – Бросить решил?
- Решил.
- И в который раз? – усмехнулся Женька.
- В первый и последний.
- Пустое, Андрей. Я вот тоже бросал несколько раз, кодировался даже – а что толку? Потом только сильнее тянет! Ну, расскажи, как там у тебя в Бутово?
Остропов пожал плечами.
- Да как везде, - ответил он.
- А наши ребята про тебя спрашивают. Даже Сафронов, и тот вчера спросил: не думает Остропов возвращаться? Может, правда, вернёшься, Андрей?
Остропов остановился и поднял голову к звёздному небу. Оно дышало покоем и свободой.
- Нет, Женька, - ответил молодой человек, - теперь не вернусь!

12.
Весна нагрянула в Москву без предупреждения и разлилась горячим теплом по улицам, буйно зазеленела травой и распустившимися листьями, распахнула высокое ярко-голубое небо, рассыпала по полянам и лесам жёлтые цветы мать-и-мачехи, наполнила птичьим гвалтом город.
На оживлённые улицы высыпала ребятня с роликами, велосипедами, мячами, мелками, скакалками. Москвичи сбросили тяжёлые пальто и сапоги, надели плащи, куртки и лёгкие ботиночки, кроссовки, туфли. Из машин доносилась заводная музыка, у подъездов ворковали голуби, исхудавшие за зиму дворовые собаки гоняли кошек.
Весну ждали все, все ей обрадовались и наслаждались её приходом.
Андрей Остропов был на сутках. Смена заканчивалась, когда он услышал:
- Пятая пожарная, на выезд!
Менее чем через минуту пятая бригада мчалась на машине с сиреной к месту пожара.
Остропов сидел рядом с водителем – угрюмым низковатым мужчиной лет тридцати шести.
- Что там, Вадим Петрович? – спросил Андрей, поправляя каску.
- Какое-то агенство, кажется, или вроде того. Хорошо, здесь недалеко!
Проехали перекрёсток.
- Какой дом?
- Одиннадцатый, по Сухаревской.
- Какой?! – воскликнул Андрей, страшно побледнев. – Одиннадцатый?!
- Глухой, что ли! – ворчливо отозвался напарник. – Да успокойся – успеем! Ну, чего елозишь, будто на иголках сидишь?
Пожар был страшный. К приезду пожарных он ещё не успел охватить всё здание, но третий этаж был полностью во власти огня. Работали быстро, слажено и молча. Только слышались отрывистые крики:
- Лестницу подавай!
- Топором сильнее жахни!
- Тащи, ещё тащи! Ещё рукав!
- Твою мать, куда гнёшь?! Опупел, что ли?! Давай ниже!
Пламя обжигало, дышать становилось всё труднее, грязный едкий пот застилал глаза, тяжёлое снаряжение мешало двигаться.
Добравшись до третьего этажа, Андрей, плохо соображая, что он делает, ногой вышиб окно. Стекло со звоном разбилось, из проёма рванулось пламя и хищно набросилось на молодого человека. Тот ответил залпом пенной смеси. Пламя отступило на мгновение, глухо ворча, угрожающе скрипели оконные рамы, штукатурка плавилась и опадала грязно-серыми пятнами на пол. Жар был нестерпимый. Андрей вдохнул поглубже и спрыгнул в комнату.
- Остропов, куда?! – расслышал он голос командира, но это уже не могло остановить его. В кабинете со стоном горела мебель и было пусто. Вдруг звонкий отчаянный вопль раздался где-то недалеко. Андрей, продолжая работать рукавом, ринулся в соседнюю комнату. Это был её голос.
Заклинивший замок был сломан одним ударом топора, и Остропов ворвался в кабинет Нади.
Беспощадный огонь перекинулся на противоположную сторону. Очевидно, девушка пыталась потушить пламя, охватившее диван, с помощью шторы. Но дым был страшнее огня. Безжизненное тело Нади было распростёрто на полу у стола. Вся кровь бросилась Андрею в голову. Он метнулся к трещавшему окну, сорвал вторую штору и в одно мгновение окутал ею девушку. Подняв Надю на руки, легко, как ребёнка, перекинул её на плечо и шагнул назад, в коридор. И хорошо сделал: через секунду две большие электрические лампы, не выдержав высокой температуры, с оглушительным треском и скрежетом рухнули с высокого потолка на пол.
Андрей хотел выбраться через этот кабинет, но теперь проход был закрыт. Пламя бушевало с бешеной силой, но внизу, у самого пола было чуть свободнее, и дым расползался столбами вверх. Времени на раздумья не было, и молодой человек, ощущая даже под специальным костюмом обжигающее дыхание стихии, лёг на пол и быстро двинулся вперёд, бережно придерживая свою ношу. Промедли он ещё мгновение – и они оба погибли бы.
В оконном проёме, который как-то внезапно сузился, или это только показалось Андрею, у которого начала кружиться голова, возникла фигура другого пожарного, и Остропов, встав на колени, передал ему на руки девушку, спеленатую, как младенец. Шатаясь, Андрей вскочил на ноги и выбрался на лестницу.
- Живой?! – окликнул его командир, стоя на соседней лестнице и, не дожидаясь ответа, крикнул куда-то вниз, в мутную пелену: - Пошустрей, ребята! Поднажмите там! – Из рукава с рёвом брызнула пена, низвергаясь прямо в оскаленную пасть пламени. – Сейчас мы это гадину прикончим! – свирепо проговорил командир.
Через пятнадцать минут пожар был полностью потушен.
Усталые мужчины, тяжело дыша, убирали лестницы, сматывали рукава, отгоняли машины, вычурно матерились и перекидывались хамоватыми шутками.
Оказавшись на земле, Андрей скинул шлем и глотнул воздуха. Затем утёр красное воспалённое лицо, размазав по нему грязь и чёрную сажу. Командир, проходя мимо, с силой хлопнул его по спине, бросив:
- Молодцом, Андрей!
Пострадали десять человек. Погибших не было. У здания стояло пять машины «скорой помощи», ни в одной из которых Остропов, к счастью, не нашёл Нади.
Она сидела на крыльце соседней новостройки, обхватив руками локти. Волосы её были слегка опалены, а лицо и руки все в копоти. Её осматривал фельдшер, собиравшийся наложить пластырь на большую кровоточащую ссадину на лбу.
Андрей на ватных подкашивающихся ногах подошёл к девушке и упал перед ней на колени. Надя смотрела на него широко раскрытыми глазами, видимо, до конца не понимая, что произошло.
- Молодой человек, не мешайте!.. – попытался встрять фельдшер, недовольно глядя на Остропова. А тот молча стянул зубами перчатки, взял у фельдшера пластырь и сам залепил им лоб девушки.
- Послушайте! Вы мешаете работать!
Не удостоив медика взглядом, Андрей оттолкнул его в сторону. На перепачканном лице Нади расцвела робкая улыбка. Молодой человек осторожно притронулся к её щеке кончиками пальцев. Горячий ком подкатил к горлу, и Надя впервые увидела в его серых глазах слёзы. Слегка улыбнувшись, Андрей сгрёб её в объятия.
- Девочка моя…

 Отправлено: 19.04.11 19:20. Заголовок: Мотылёк пишет: сгрё..

Мотылёк пишет:

цитата:

сгрёб её в объятия. - Девочка моя…

Олькаааааа...классс...и слова какие....мечтаааа